02.04.2013

ВЕРА В ДУШЕ

Карманы болоньевых плащей моих родителей, которые они носили в пору моего детства, всегда были отя­гощены мелочью. Решив облегчить их на двадцать копеек, я отправилась за мороженым. Бдительная тетя Груша при совершении акта купли-продажи частенько спрашивала: «Денежку мама дала?» Если все предыдущие разы я с чистой совестью кивала головой, то на этот раз сделала это со вспыхнувшими щеками. Уж не знаю, что меня побудило к столь виртуозному методу восполнения сладких потребностей, в то время как они всегда легко разрешались словами мамы «возьми в кармане», но тетя Груша, фигура которой гармонично вписывалась в ее фруктовое имя, недоверчиво протянула мне сладкую мечту.

Ощущая прохладу на зубах, я бережно откусывала лакомые кусочки, стоя возле своего подъезда. Вдруг боковым зрением я увидела знакомую балетную походку – приближалась моя старшая сестра. Я застыла от страха разоблачения, казалось, что ко мне приближается сам дядя милиционер. В моей сообразительной голове молниеносно возник план спасения. Я влетела в подъезд, упрятала пломбир в почтовый ящик и, не торопясь, стала подниматься на четвертый этаж. Догнавшая меня сестра взглянула на мои руки и спросила: «А где мороженое?» «Какое мороженое?» – кротко ответила я. Оля заподозрила обман и ей тут же приспичило проверить почту. «Я уже смотрела, я уже смотрела, ничего нет!» – плясала я вокруг нее, пока она возвращалась на первый этаж, чтобы открыть сокрытое...

Я вспомнила эту историю, когда в очередной раз услышала о вере в душе. Потому, как почтовый ящик – не холодильник для мороженого, так и душа – не камера хранения для веры. Ведь душа – субстанция выразительная. Она, как река, которая бурно выносит (в случае экстравертов) или тихо выплескивает (в случае интровертов) мысли, взгляды, чувства, эмоции на экран своего «я». Так она становится читабельной для других. Конечно, некоторые вещи мы припрятываем в закромах-болотцах своей души, оберегая тайны наших сердец от попадания на тот самый экран. Таким образом, если вера не выплескивается, она тихо сидит в тех самых стыдливых заводях. Почему мы стыдимся Бога? Объяснимо, когда человек стесняется отца-блудника или мать-алкоголичку, но удивительно, когда мы умалчиваем о своих отношениях с совершенным Богом с безупречной репутацией.

Почему мы стыдимся Бога?  Потому что мы Его не знаем. Когда Он для нас незнакомец, прохожий на улице, нам нечего о Нем сказать. Но если Он сидит на нашей кухне и, как самым близким, показывает нам кухню Неба, мы не удержимся, чтобы не передать благоухание познания Бога другим.

Мы стыдимся веры, прикрывая ее фиговым листком под названием «личное». Однако, учредитель веры– Бог, и пломбу «личное» Он на нее не ставил. Оценивать нашу жизнь Он будет не по нашему фальсифицированному понятию веры, а по Своим понятиям, гласящим: «Итак всякого, кто исповедает Меня пред людьми, того исповедаю и Я пред Отцем Моим Небесным» (Матфея 10:32); «Ибо, кто постыдится Меня и Моих слов в роде сем прелюбодейном и грешном, того постыдится и Сын Человеческий, когда приидет в славе Отца Своего со святыми Ангелами» (Марка 8:38).

В сущности всего, что создал Бог, нет эгоизма. Вера не предназначена для укрытия и личного использования. Вера в душе – по сути псевдовера, ибо, если нет выражения веры, нет и самой веры.

 Марина МИРОНОВА, Сиэтл, США

Вгору